kazahstan_v_globalnyh_processah_1_2016

ISSN 1813-4467
Казахстан в глобальных процессах
Научное издание
№1 (47), 2016
Выходит ежеквартально с сентября 2004 г.
Учредитель
Институт мировой экономики и политики
(ИМЭП) при Фонде Первого Президента
Республики Казахстан – Лидера Нации
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Главный редактор
С. М. Акимбеков
Исполнительный редактор
Е. А. Пастухов
Члены редакционной коллегии:
А. К. Султангалиева, А. К. Нурша
Адрес:
Республика Казахстан
050059, г. Алматы, ул. Махатма Ганди, 10.
Тел. +7 (727) 270-04-80
Факс +7 (727) 270-05-13
E-mail: office@iwep.kz
http://www.iwep.kz
Журнал зарегистрирован Министерством информации Респу-
блики Казахстан 14 июня 2004 г.
Свидетельство о постановке на учет средства массовой инфор-
мации № 5128-Ж.
При перепечатке, микрофильмировании и других формах копи-
рования статей ссылка на журнал обязательна.
Мнение Редакционного совета журнала может не совпадать с
точкой зрения авторов статей.
Отпечатано ТОО «Компания Leader Offset Printing»,
г. Алматы, пр. Райымбека, 212а.
Тираж 500 экз.
Kazakhstan in Global Processes
Academic edition
№1 (47), 2016
Published quarterly since September 2004
Founder
Institute of World Economics and Politics (IWEP)
under the Foundation of the First President of the
Republic of Kazakhstan – The Leader of the Nation
EDITORS’ GROUP
Editor-in-Chief
S. M. Akimbekov
Executive editor
E. А. Pastukhov
Members of the Editors’ group:
A. K. Sultagaliyeva, A. K. Nursha
Address:
Republic of Kazakhstan
Almaty, 050059, 10, Makhatma Gandhi St.
Теl. +7 (727) 270-04-80
Fax +7 (727) 270-05-13
E-mail: office@iwep.kz
http://www.iwep.kz
The journal is registered by the Ministry of Information of the
Republic of Kazakhstan on June 14, 2004.
The certificate on statement on the account of mass media
№ 5128-Ж.
The reference to journal is obligatory, when at a reprint,
microfilming and other forms of copying of articles. The opinion of
Editorial Council of the journal do not necessarily reflect the views
of the authors.
Printed by the LLP «Company Leader Offset Printing»,
Almaty, Rayimbek ave, 212а.
Circulation 500 copies..
2 0 1 6
№1
институт
мировой
экономики
и политики
при фонде
первого
президента
республики
казахстан
– лидера
нации

2
РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ РЕДАКЦИОННОГО СОВЕТА:
Дарига Назарбаева – заместитель премьер-министра Республики Казахстан
РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ:
Марат Тажин – доктор социологических наук, профессор, Чрезвычайный и
Полномочный Посол Республики Казахстан в Российской
Федерации
Маулен Ашимбаев – кандидат политических наук, председатель Комитета по
международным делам, обороне и безопасности Мажилиса
Парламента РК
Абай Бисембаев – кандидат политических наук, управляющий делами
Президента Республики Казахстан
Ораз Жандосов – советник правления НЭПК «Союз «Атамекен»
Ли Фэнлинь – директор Института социального развития Европы
и Азии при Центре исследования вопросов развития
Государственного совета КНР
Александр Никитин – доктор политических наук, директор Центра евро-
атлантической безопасности ИМИ МГИМО(У) МИД
России
Александр Агеев – доктор экономических наук, генеральный директор
Института экономических стратегий Отделения
общественных наук РАН

3
THE CHAIRMAN OF EDITORIAL COUNCIL:
Dariga Nazarbayeva – Deputy Prime Minister of the Republic of Kazakhstan
EDITORIAL COUNCIL:
Marat Tazhin – Doctor in Sociology, professor, the Ambassador Extraordinary
and Plenipotentiary of the Republic of Kazakhstan to the
Russian Federation
Maulen Ashimbayev – Candidate in Political science, Chairman of the Committee for
Foreign Affairs, Defence and Security of the MazhilisEvan
Feigenbaum – Senior fellow for East, Central, and South Asia,
Council on Foreign Relations
Abay Bisembayev – Cand. Polit. Sc., Head of the Administrative Office of the
Presiden of the Republic of Kazakhstan
Oraz Zhandosov – Advisor to the Board of the «Atameken» Union» National
Economical Chamber of Kazakhstan
Li Fenglin – Director of the Institute for Europe and Asia Social
Development at the Development Issues Study Center, State
Council of China
Alexandr Nikitin – Doctor in Political science, Director of the European-Atlantic
Security Center at Foreign Research Institute in Moscow State
Institute of Foreign Relations, Ministry of Foreign Affairs of
Russia
Alexandr Ageyev – Doctor in Economics, General Director of the Economical
Strategies Institute at the Department of Social Sciences, the
Russian Academy of Sciences
THE EDITORIAL COUNCIL

4
Актуальная тема
6 Екатерина Беркутова. Парламент и партийная система Казахстана: современное
состояние
Казахстан и мир. Геополитика
14 Дмитрий Плотников. Потенциалы Узбекистана и Казахстана в контексте стрем-
ления к региональному лидерству
29 Чжао Хуашэн. Центральная Азия: чья «Большая игра»?
46 Антон Бугаенко. Изменение политического курса Тайваня
Казахстан и мир. Транзит
60 Константин Сыроежкин. Основные направления новой энергетической страте-
гии Китая
81 Жумабек Сарабеков. Россия vs Туркменистан: новая газовая война?
98 Данияр Сабитов. Центральноазиатский железнодорожный транзит: альтернатива
казахстанским коридорам?
Казахстан и мир. Экономика
104 Эвалдас Климас, Мурат Юлек, Махир Гумбатов, Нармин Гурбанова. Новые воз-
можности для инфраструктурного развития в рамках проекта железной дороги
Баку – Тбилиси – Карс
117 Петер Андерс, Галина Нуртазинова, Ульф Шнайдер. Германский таможенный
союз: единство экономики и политики

124 рецензии
134 СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
СОДЕРЖАНИЕ

5
Current Topic
6 Ekatherina Berkutova. The Current State of the Parliament and the Party System in
Kazakhstan
Kazakhstan and the World. Geopolitics
14 Dmitry Plotnikov. The Potentials of Uzbekistan and Kazakhstan in the Context of their
Regional Leadership Ambitions
29 Zhao Huasheng. Central Asia: Whose «Big Game» is it?
46 Anton Bugaenko. Taiwan’s Political Change
Kazakhstan and the World. Transit
60 Konstantin Syroezhkin. The Main Directions of China’s New Energy Strategy
81 Zhumabek Sarabekov. Russia vs Turkmenistan: a New Gas War?
98 Daniyar Sabitov. Central Asian Rail Transit: an Alternative to Kazakhstan’s Transport
Corridors?
Kazakhstan and the World. Economics
104 EvaldasKlimas,MuratYulek,MahirGumbatov,NarminGurbanova.NewOpportunities
for Infrastructure Development in the Framework of the Baku - Tbilisi – Kars Railway
Project
117 Peter Anders, Galina Nurtazinova, Ulf Schneider. The Zollverein: the Unity of
Economics and Politics
124 reviews
134 ABOUT THE AUTHORS
CONTENT

6
Актуальная тема
Парламент и партийная система Казахстана:
современное состояние
Екатерина Беркутова
Досрочные выборы в Мажилис Парламента 2016 года вызвали активное
общественное обсуждение и актуализировали дискуссию относительно по-
литической системы Республики Казахстан. В экспертном сообществе и сред-
ствах массовой информации вновь поднимались вопросы о месте и роли пар-
ламента в структуре государственного управления республики, о причинах
проведения досрочных выборов, о степени демократизации казахстанского
общества, о политических партиях и оппозиции, а также многие другие во-
просы. Не случайно именно парламентские выборы катализируют обсуждение
широкого спектра вопросов касательно всей политической системы – традици-
онно в качестве центрального элемента процесса политической модернизации
в развивающихся государствах транзитного периода (в частности, на постсо-
ветском пространстве) рассматривается укрепление позиций парламента.
Так, в рамках конституционных преобразований 2007 года в Казахстане ос-
новные реформы затронули именно высший представительский орган страны,
значительно расширив его полномочия. Однако практически сразу после ре-
форм некоторыми западными исследователями, при поддержке отечественной
оппозиции, был выдвинут тезис о неполноценном характере демократических
преобразований в стране, в сравнении с государствами с развитой демократи-
ей[1]. Но данный тезис не является дискуссионным, поскольку и провластные
спикеры не отрицают факта поступательного характера модернизации отече-
ственной политической системы.
Безусловно, институт парламентаризма, как и многие другие политические
институты в Казахстане, находится в процессе становления. Поскольку после
распада СССР и обретения страной независимости были разрушены практиче-
ски все государственные институты. А в условиях перехода к рынку в период
экономического коллапса и резкого падения доходов населения главной целью
государства было определено обеспечение минимальных социальных гарантий
и поступательное экономическое развитие. Для достижения этих целей была
выстроена сильная вертикаль власти, способная обеспечить бесперебойное
функционирование государственного аппарата и оперативно реагировать на
существующие вызовы. Когда государственные и рыночные институты были

7
Екатерина БЕРКУТОВА
Парламент и партийная система Казахстана: современное состояние
сформированы и укреплены, государство пошло на проведение политической
модернизации, синхронизируя процессы экономической и политической ли-
берализации. В то же время очевидно, что экономическая либерализация в
стране по темпам обгоняет процессы политических преобразований. Это об-
условлено в первую очередь тем, что выстроенная сильная вертикаль власти
выступает в качестве гаранта социальной стабильности и экономического раз-
вития в стране. Что вкупе с особенностями политической культуры населе-
ния (традиционным для восточных обществ патерналистским менталитетом,
общинными ценностями[2], сформированной в рамках пребывания в составе
Советского Союза политической апатией, отсутствием традиции идеологиче-
ской самоидентификации) является политической моделью, которая устраива-
ет большинство.
Таким образом, возникают следующие вопросы:
– какую роль играет парламент в рамках существующей политической
системы?
– каковы основные тенденции развития партийной системы в Казахстане?
– каковы перспективы развития парламентаризма в республике?
Парламент в политической системе Казахстана
Парламент Казахстана обладает статусом высшего представительного ор-
гана, осуществляющего законодательные функции[3]. В государственно-власт-
ной системе ему принадлежит важная роль, потому что право законодательной
инициативы реализуется исключительно в его нижней палате – Мажилисе[4].
На положение парламента в политической системе влияет существующая
единая вертикаль власти, в которую он полностью интегрирован. На это указы-
вает характер отношений высшего представительного органа с другими органа-
ми власти при реализации своих главных функций. Так, в рамках выполнения
своей основной функции – законодательной, парламент значительно зависим
от Президента и правительства. Это в первую очередь касается стратегических
программных документов, которые формулирует глава государства, а прави-
тельство и Администрация Президента составляют планы по их реализации и
направляют в форме законопроектов в парламент. Значительная часть законо-
проектов инициирована правительством: например, в рамках четвертой сессии
пятого созыва Мажилиса на рассмотрении находились 184 законопроекта. За-
конодательная инициатива по 168 законопроектам исходила от правительства и
лишь по 16 законопроектам – от парламентариев[5]. Кроме того, Президент об-
ладает правом определения приоритетности рассмотрения проектов закона[6].
Положение парламента раскрывается в еще одной из основных его функ-
ций – контрольной. Несмотря на то что парламент имеет определенные ин-
струменты влияния на Кабинет министров, в частности, в процессе его форми-
рования, многих важных контрольных функций он лишен. Например, контроль

8
КАЗАХСТАН В ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОЦЕССАХ • № 1/2016
за исполнением государственного бюджета реализует Президент, а именно
Счетный комитет по контролю за исполнением республиканского бюджета, ко-
торый ему подчинен и подотчетен[7]. Тогда как в полномочия парламента вхо-
дит утверждение отчетов правительства и Счетного комитета об исполнении
республиканского бюджета. В свою очередь, неутверждение данного отчета
правительства означает выражение парламентом вотума недоверия Кабинету
министров[8].
Нужно отметить, что это только один из элементов системы сдержек и про-
тивовесов в отношениях между парламентом и правительством, призванной
сбалансировать распределение властных полномочий по горизонтали между
законодательной и исполнительной ветвями власти. К другим компонентам
этой системы относится:
– в связи с непринятием парламентом внесенного правительством зако-
нопроекта премьер-министр имеет право поставить на совместном за-
седании палат парламента вопрос о доверии правительству; существу-
ют определенные условия по времени проведения голосования, и если
предложение о вотуме недоверия не наберет большинства голосов от
общего числа депутатов каждой из палат, проект закона считается при-
нятым без голосования; но правительство не может воспользоваться
этим правом более двух раз в год[9];
– в свою очередь, каждая из палат парламента обладает правом заслу-
шивать отчеты членов правительства по вопросам их деятельности (по
инициативе не менее одной трети от общего числа депутатов); по ито-
гам заслушивания отчета депутаты (большинством голосов от общего
числа депутатов) вправе принимать обращение к Президенту об осво-
бождении от должности члена правительства в случае неисполнения
им законов республики; если Президент отклоняет обращение, депу-
таты вправе повторно (по истечении шести месяцев со дня обращения,
большинством голосов от общего числа депутатов палаты) поставить
вопрос об освобождении перед Президентом. В этом случае Президент
освобождает от должности члена правительства[10].
Есть и другие элементы системы сдержек и противовесов, но вертикаль
власти априори предполагает доминирование исполнительной ветви, что при-
звано обеспечить стабильное функционирование политической системы, эф-
фективную реализацию государственных программ и проведение реформ[11].
Парламент также является высшим представительным органом, но в про-
цессе реализации им представительской функции есть своя специфика, где
прослеживается влияние вертикали власти. Так, 15 депутатов Сената назнача-
ются Президентом. Девять депутатов Мажилиса делегирует Ассамблея наро-
да Казахстана, председателем которой является Президент[12]. Подавляющее
большинство депутатов последних созывов Мажилиса являются членами пар-
тии «Нур Отан», которую также возглавляет глава государства. Более подроб-
но этот вопрос будет рассмотрен ниже в рамках анализа партийной системы

9
республики. Также нужно отметить отсутствие законодательно оформленной
связи между высшим представительным органом и представительными орга-
нами на местах (маслихатами), налаживание которой, возможно, повлияло бы
на качество работы парламента и усилило позиции маслихатов.
И сам факт досрочного прекращения полномочий Мажилиса пятого созыва
иллюстрирует интеграцию парламента в единую вертикаль власти. Это выгля-
дело как тактический ход[13]. И, скорее всего, он был связан с периодом гео-
политической турбулентности и мировым экономическим кризисом, причем
ни на одну из глобальных тенденций Казахстан не может повлиять. Более того,
многие глобальные процессы, например падение цен на нефть и другое сырье,
практически не прогнозируемы на средне- и долгосрочный период. Так что
непонятно, каким будет состояние экономики Казахстана, например, через год,
поскольку текущий кризис еще до конца не проанализирован и, по большому
счету, не осознан населением, пребывающим пока в состоянии определенного
шока. Понятно, что в 2016 году экономическая ситуация в стране и экономи-
ческое положение граждан ухудшатся, поэтому среди главных причин прове-
дения досрочных выборов можно назвать нацеленность руководства страны на
управляемость социально-экономическими процессами.
Получается, сейчас парламент – это один из элементов вертикали власти,
в задачи которого входит законодательное оформление государственных про-
грамм и регулирование различных сторон жизнедеятельности населения. Та-
кое положение дел обеспечивает оперативное реагирование на возникающие
трудности, но ставит вопросы о наличии обратной связи между обществом и
государством, отстаивании депутатами интересов своих избирателей.
Основные тенденции развития партийной системы
Республики Казахстан
По конституционной реформе 2007 года 98 депутатов Мажилиса из 107
избираются на пропорциональной основе. Следовательно, институциональное
развитие парламента напрямую связано с развитием партийной системы, и на-
оборот.
Политическая партия в Казахстане может стать важной политической си-
лой только посредством попадания в Мажилис. Потому что на региональном
уровне власти партии не принимают участия в отборе и выдвижении канди-
датур на должность сельских акимов (это делает вышестоящий аким), тогда
как акимы вышестоящего уровня назначаются Президентом. Это относительно
исполнительной власти на местах. Тогда как объем полномочий маслихатов
ограничен, и попадание члена партии в маслихат вряд ли добавит партии по-
литического веса и позволит отстаивать интересы своих избирателей. Поэтому
главной целью партии в Казахстане для упрочнения своих позиций является
получение мест в парламенте страны.

10
Институциональная партийная система Казахстана на сегодняшний день
представлена семью официально зарегистрированными политическими пар-
тиями: партия «Нур Отан», народно-демократическая патриотическая пар-
тия «Ауыл» (НДПП «Ауыл»), демократическая партия Казахстана «Ак жол»
(ДПК «Ак жол»), политическая партия «Бирлик», Коммунистическая народ-
ная партия Казахстана (КНПК), демократическая партия Казахстана «Азат»
и Общенациональная социал-демократическая партия (ОСДП)[14]. Статусом
доминирующей партии в политической системе Казахстана обладает «Нур
Отан», получившая большинство мест в Мажилисе на выборах 2016 года –
ее председателем является глава государства, председателями региональных
филиалов партии – главы соответствующих администраций, подавляющее
большинство представителей Кабинета министров, также члены партии.
Кроме того, она обладала абсолютным большинством как в Мажилисе чет-
вертого и пятого созывов, так и во всех маслихатах последних лет. Многие
известные артисты, спортсмены и другие знаковые общественные фигуры
входят в ее состав. Также выделяются две партии – «Ак жол» и КНПК, на вы-
борах 2012 и 2016 годов минимально преодолевшие избирательный барьер.
Нужно отметить, что большинство зарегистрированных партий активизиру-
ются только в преддверии выборов в Мажилис, а в межэлекторальный период
уходят в тень.
Среди основных тенденций развития партийной системы можно выде-
лить упорядочение партийного поля: налицо окончательное понимание поли-
тическими силами, что единственным реальным механизмом участия партий
в процессе принятия политических решений является ее деятельность в рам-
ках парламента страны. В связи с этим ряд партий, ранее выступавших лишь
в роли спарринг-партнеров крупных игроков в процессе выборов, пошли на
объединение. Так, политическая партия «Бирлик» возникла в результате объ-
единения партий «Руханият» и «Адилет», а Партия патриотов Казахстана
объединилась с партией «Ауыл» под общим брэндом Народно-демократиче-
ская патриотическая партия «Ауыл».
Необходимость представленности в Мажилисе понимают и оппозицион-
ные силы, так, ОСДП, отказываясь выдвигать своих кандидатов на выборах в
президенты (2011, 2015 годы), принимает участие на выборах в нижнюю пала-
ту парламента (2007, 2012, 2016 годы).
Что касается идеологической направленности партий, все еще сохраняется
доминирующий фактор идентификации партий по характеру лояльности или
оппозиционности к власти.
В то же время, исходя из результатов выборов 2012 и 2016 годов, сложились
условия для формирования и развития такого институционального партийного
поля, где доминирующую роль играет центристско-этатистская провластная
партия, но постепенно растут условно правые (либерально-демократические)
и левые (социалистические) силы. Безусловно, сегодня существует тенденция
размывания идеологических основ политических партий, как ради расшире-

11
ния электоральной базы, так и в связи с переплетением всех идеологических
направлений в современной реальной политике. Однако в этом разделении
целесообразен факт наличия у каждой идеологии конечного традиционного
электората в лице той или иной группы населения. Разделение электората по
социальным группам – один из наиболее конструктивных видов разделения
населения, присущий любому выборному процессу.
В свою очередь, в экспертном сообществе озвучивается позиция, что вы-
шеуказанная модель трехпартийности в парламенте является искусственно
созданной и навязываемой властью, а партии КНПК и «Ак жол» полностью
подконтрольны и «являются скорее искусственными, чем электоральными
структурами»[15]. Однако конфигурация левые – центр – правые, скорее всего,
сохранится, как модель развития партийной системы Казахстана.
Перспективы парламентаризма в Казахстане
В силу того что сейчас Парламент встроен в единую вертикаль власти, от-
ношение населения к нему скорее как к государственному, а не представитель-
ному органу. Выборы же, в свою очередь, являются не результатом конкурен-
ции идей, а индикатором лояльности населения к власти в целом.
С позиции государства, существующий в системе власти статус-кво явля-
ется гарантом бесперебойного процесса функционирования государственной
системы. Причем как в рамках реализации программных документов, страте-
гий развития страны, так и в периоды разноплановых мировых экономических
кризисов. Такую модель государство пока считает наиболее эффективной в
рамках существующего общественного договора.
Безусловно, полномочия парламента будут поэтапно расширяться, посколь-
ку процессы глобализации в условиях информационной эпохи формируют со-
ответствующий социальный запрос. Однако государство, по всей видимости,
не будет интенсифицировать данный процесс.
С позиции населения, доминирующим требованием к государству остается
стабильность в обществе и повышение (в современных условиях скорее сохра-
нение) уровня благосостояния. Безусловно, существуют тенденции протестно-
го характера: недовольство экономической политикой правительства, вопросы
к внешней политике государства, вызванные различной оценкой геополитиче-
ских процессов разными группами населения. Но все же с учетом глобальных
тенденций (геополитическая напряженность и мировой экономический кри-
зис) запрос на социально-экономическую стабильность преобладает.
Нужно отметить, что, анализируя электоральные процессы в Казахстане,
западные наблюдатели периодически подвергают критике соответствующую
законодательную базу и в целом темпы демократизации в республике[16].
Действительно, запрет создания партий по признакам профессиональной,
расовой, национальной, этнической и религиозной принадлежности граж-

12
дан[17] может показаться недостаточно либеральным в европейском государ-
стве с многовековой традицией парламентаризма.
С другой стороны, большинство политических кризисов в мире, в послед-
нее время приведших к дестабилизации ряда развивающихся государств, а в
некоторых случаях и к гражданским войнам, начинались или с парламентских
выборов, или с парламентских кризисов, или с общих требований оппозицион-
ных сил по демократизации и, соответственно, расширения представительства
и полномочий парламента.
Наиболее деструктивным элементом в подобных кризисах выступает вне-
дрение религиозных, националистических (зачастую завуалированных) или
иных радикальных тематик в процесс политической конкуренции. Это усугу-
бляется низкой политической культурой в переходных обществах, выраженной
в отсутствии демократической традиции уважать и принимать выбор большин-
ства. Кроме того, протестные темы весьма востребованы в период экономи-
ческих кризисов и ухудшения качества жизни населения, а также в условиях
геополитической напряженности, когда обостряются или искусственно актуа-
лизируются дискуссии об исторических, экономических либо религиозно-эт-
нических противоречиях между различными странами.
Например, политические преобразования, проведенные под лозунгами де-
мократизации после «цветных революций» в Кыргызстане, Украине и Грузии,
привели к обострению множества внутриполитических противоречий в этих
странах. В результате эти противоречия вылились в ожесточенное гражданское
противостояние, а в некоторых случаях – в локальные военные конфликты.
Несмотря на существующие различия в постсоветских странах, очевидна схо-
жесть природы рисков внутриполитической дестабилизации: межэтническое и
межконфессиональное многообразие, дисбаланс в развитии и положении реги-
онов, кризисные явления в экономике, историко-культурные дискуссии внутри
общества, проявления социального неравенства и др.
Учитывая все эти риски и угрозы, очевидно, что в Казахстане государство
будет жестко пресекать любые попытки неконституционной политической
борьбы. Что, в свою очередь, не предполагает радикальной либерализации
политической системы государства. Таким образом, налицо сохранение стан-
дартной для Казахстана формулы общественного договора: лояльность населе-
ния к власти в обмен на гарантии социально-экономического развития и обе-
спечение внутриполитической стабильности.
1. Айзекс Р. Процессы и результаты конституционной реформы в Казахстане: управление
несогласием, ограничение рисков и консолидация власти// Центральная Азия и Кавказ,
2008. № 1 (55). С. 18–29/ http://cyberleninka.ru/article/n/protsessy-i-rezultaty-konstitutsionnoy-
reformy-v-kazahstane-upravlenie-nesoglasiem-ogranichenie-riskov-i-konsolidatsiya-vlasti

13
2. Акимбеков С. Парламентский вопрос в Казахстане. Как модернизировать управление вос-
точным обществом?/ http://www.iicas.org/page.php?id=149
3. Конституция Республики Казахстан, статья 49, пункт 1/ http://www.akorda.kz/ru/official_
documents/constitution
5. Слинько Д. Они пахали! 15.01.16/ http://exclusive.kz/oni_pahali.html
7. Положение о Счетном комитете по контролю за исполнением республиканского бюдже-
та. Общие положения, пункт 1/ http://esep.kz/ckfinder/userfiles/files/%D0%9F%D0%BE%D0
%BB%D0%BE%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5%20%D0%A1%D0%9A%20
%D1%80%D1%83%D1%81.pdf
8. Конституция Республики Казахстан, статья 53/ http://www.akorda.kz/ru/official_documents/
constitution
10. Конституция Республики Казахстан, статья 57/ http://www.akorda.kz/ru/official_documents/
constitution
11. Фильм «С Назарбаевым о главном…», 34:40–39:15, 01.07.15/ http://24.kz/ru/tv-projects/
spetsvypusk/item/72138-zvuchali-ni-v-odnom-intervyu
12. Конституция Республики Казахстан, статья 50, пункт 2 и статья 51, пункт 1/ http://www.
akorda.kz/ru/official_documents/constitution
13. Акимбеков С. Парламент Казахстана в поисках своего места/ Центр Азии. № 1 (101), январь-
февраль 2016 г. С. 7.
14. http://www.inform.kz/rus/article/2862353 21.01.16 ЦИК РК: 7 политических партий могут при-
нять участие в выборах.
15. Досым Сатпаев: Казахстан ждут выборы ради выборов, 13.02.26/ http://forbes.kz//process/
expertise/dosyim_satpaev_kazahstan_jdut_vyiboryi_radi_vyiborov/
16. ОБСЕ: выборы в Казахстане не соответствовали принципам демократии, 16.01.12/ http://ria.
ru/politics/20120116/540587720.html
17. Закон Республики Казахстан от 15 июля 2002 года № 344-II «О политических партиях», ста-
тья 5, пункт 8/ http://online.zakon.kz/Document/?doc_id=1032141

14
Казахстан и мир. Геополитика
Потенциалы Узбекистана и Казахстана
в контексте стремления
к региональному лидерству
Дмитрий Плотников*
Узбекистан и Казахстан занимают ключевое положение в Центральной
Азии, располагая ресурсами, позволяющими Астане и Ташкенту претендовать
на лидерство в указанном регионе. Вместе с тем, данные государства отлича-
ются по экономическим показателям, демографическим ресурсам, вооружен-
ным силам. Астану и Ташкент отличают разные модели экономики, а также
выстраивание внешнеполитического и внешнеэкономического курса. Цель
статьи – рассмотреть в сравнительном ключе потенциалы двух стран, а также
способы позиционирования Ташкента и Астаны в регионе Центральной Азии,
на основании полученных данных выявить преимущества и недостатки стра-
тегии и тактики Казахстана и Узбекистана в области внешнеэкономического и
внешнеполитического курса.
Для достижения поставленной цели предполагается провести сравнитель-
ный анализ возможностей двух держав по ряду критериев: военному потенци-
алу, населению, энергетическим ресурсам, идеологическим установкам, внеш-
неполитическому курсу в региональном измерении, а также экономической
стратегии внешнего контура.
Во-первых, и Казахстан и Узбекистан имеют значительный военный по-
тенциал. В настоящее время «вооруженные силы Узбекистана оцениваются во-
енными экспертами как наиболее боеспособные в регионе»[1]. С точки зрения
военных аналитиков, после распада СССР «правительство незамедлительно
принялось за реформирование армии и достигло в этом наибольших успехов
среди всех государств в Центральной Азии»[2]. Не обладая собственным ВПК,
узбекская армия вооружена преимущественно еще советским оружием, кото-
рое вполне исправно, но морально устарело. Армии сопредельных Кыргыз-
стана и Таджикистана кратно меньше по численности и менее боеспособны,
что позволяет Узбекистану уверенно чувствовать себя в регионе. Так, армия
Узбекистана насчитывает около 68 тыс. военнослужащих[3], тогда как личный
*Плотников Дмитрий, к. полит. н., доцент кафедры политических наук историко-политологиче-
ского факультета Пермского национально-исследовательского университета (Россия).

15
Дмитрий ПЛОТНИКОВ
Потенциалы Узбекистана и Казахстана в контексте стремления к региональному лидерству
состав армии Кыргызстана – 15 тыс. [4], а Таджикистана – 7,6 тыс.[5]. Во-
енные расходы Узбекистана и Казахстана составляют порядка 1,5 миллиарда
долларов в год, что в десятки раз превышает военные бюджеты таких стран,
как Кыргызстан или Таджикистан[6].
Военная доктрина Узбекистана претерпела определенную эволюцию. В
настоящее время традиционные вызовы и угрозы сменяются новыми – терро-
ризмом и религиозным экстремизмом. Боеспособность узбекской армии была
продемонстрирована в ходе вторжения религиозных экстремистов в Баткен-
скую область Кыргызстана с территории Таджикистана в августе 1999-го и
летом 2000 года также на юге Кыргызстана. В ходе боестолкновений позиции
боевиков подверглись авиаудару узбекских ВВС, что способствовало дезорга-
низации боевиков.
Армия Казахстана сопоставима по численности и бюджету с армией Уз-
бекистана. Численность казахстанских военнослужащих варьируется от 60 до
65 тыс.[7] В отличие от Узбекистана, на территории Казахской ССР распола-
гались мощные подразделения Советской армии, которые «включали в себя
также РВСН (две ракетные дивизии шахтного базирования) и стратегическую
авиацию (79-я авиадивизия тяжелых бомбардировщиков). Кроме того, на ка-
захстанской земле были развернуты испытательные, космические и ядерные
полигоны (космодром Байконур, Семипалатинский полигон, полигоны Эмба
и Сарышаган), а также мощные арсеналы обычных вооружений»[8], которые
были пополнены выводимыми из стран Восточной Европы группировками.
Казахстану в наследство от СССР досталась двухсоттысячная группировка со-
ветских войск, огромные запасы стратегических вооружений и ядерное ору-
жие[9] (от последнего страна отказалась, присоединившись к ДНЯО).
Казахстан, так же как и Узбекистан, активно занимался модернизацией
вооруженных сил. В отличие от Ташкента у Астаны есть собственный ВПК,
а также ВМС (Каспийская флотилия). С учетом размеров страны в Казахста-
не динамично развиваются аэромобильные части. Казахстанские вооружен-
ные силы участвуют в ряде миротворческих миссий и проводят периодиче-
ские военные учения не только совместно с РФ и Беларусью, но и странами
НАТО[10].
В миротворческих и других международных военных акциях военнослу-
жащие Казахстана приобрели боевой опыт. В 1992–2001 годах казахстанский
батальон выполнял охрану таджикско-афганской границы в Горном Бадахша-
не, а инженерный саперный отряд пять лет (2003–2008) нес службу в составе
Межнациональных коалиционных сил в Ираке[11].
Таким образом, на наш взгляд, военные потенциалы стран сопоставимы.
Тем не менее Казахстан рассматривается хоть и не безусловным, но лидером
по военному потенциалу в Центральной Азии. Казахстан имеет богатое воен-
ное наследие СССР, и его больший в сравнении с Узбекистаном экономический
потенциал позволяет успешно модернизировать собственные вооруженные
силы. Кроме того, Казахстан, будучи участником ОДКБ, имеет возможность

16
закупать российское и белорусское вооружение по льготным ценам. Перио-
дические учения и участие в миротворческих миссиях позволяют говорить о
сохранении должной формы ключевых воинских подразделений Казахстана.
Следует отметить, что в международных рейтингах сильнейших армий мира
Узбекистану отводится лидирующая роль в Центральной Азии. Вместе с тем,
рассматривая рейтинги в динамике, можно сделать вывод, что Казахстан более
интенсивно занимается собственными вооруженными силами, нежели Узбеки-
стан. Так, согласно рейтингу Global Firepower, в 2014 году Узбекистан занимал
48-е место[12], тогда как в 2015-м, потеряв шесть пунктов, скатился на 54-ю
позицию[13]. Казахстан, наоборот, поднялся с 80-го[14] на 66-е место[15]. Тем
не менее Казахстан, как и Узбекистан, по мнению генерал-майора Махмута
Телегусова, вооружен еще преимущественно советским оружием[16], которое
к настоящему времени представляется устаревшим.
Во-вторых – демографический потенциал.
Население Узбекистана непреклонно растет в последние десятилетия,
перешагнув в 2013 году 30-миллионную отметку[17]. По прогнозам специ-
алистов, к середине XXI века Узбекистан по численности населения обгонит
Украину (где происходит естественная убыль населения) и будет приближать-
ся к 40-миллионной отметке[18]. Также не стоит сбрасывать со счетов много-
численное узбекское население Таджикистана, Кыргызстана и Афганистана.
В Таджикистане проживает порядка 937 тысяч узбеков[19] (данные, возмож-
но, занижены), что составляет около 15 процентов населения Таджикистана.
Вместе с тем, в Узбекистане проживает около 1,6 миллиона таджиков. Многие
города Узбекистана таджикоязычны.
В новейшей истории Ташкент не раз использовал узбекскую диаспору для
достижения внешнеполитических целей. Так, во время гражданской войны в
Афганистане президент Ислам Каримов активно вооружал узбекские воени-
зированные формирования генерала Рашида Дустума и даже организовывал с
ним личные встречи. «Заигрывания» Ташкента с узбекскими движениями Тад-
жикистана и Кыргызстана вызывают опасения у соседей, порождая их недо-
верие, что является одной из причин напряженности в регионе.
Помимо этого Узбекистан предпринимает попытки силовым способом на-
вязать свою волю сопредельным государствам. По мнению исследователя по-
литических процессов в Центральной Азии А. Казанцева, Ташкент стоял за по-
пыткой военного переворота в Таджикистане, предпринятой под руководством
полковника Махмуда Худойбердоева в ноябре 1998 года[20]. Это произошло
после того, как проузбекские силы были оттеснены от властных рычагов в Тад-
жикистане президентом Э. Рахмоном[21].
Население Казахстана несопоставимо меньше – около 17,5 миллиона[22].
В Казахстане и Узбекистане существуют региональные диспропорции в рас-
селении населения, а также наблюдаются процессы урбанизации. Урбанизация
более интенсивно происходит в Узбекистане, чем в Казахстане[23]. Казахстан
проводит политику по возвращению соотечественников и стремится сгладить

17
региональный дисбаланс численности населения. Что касается Узбекистана,
то, как показывает опыт «арабской весны», резкий рост численности населе-
ния несет в себе определенные вызовы. Активная трудоспособная молодежь
Узбекистана составляет значительный миграционный поток в такие страны,
как Казахстан и Россия. Денежные переводы из указанных стран позволяют
смягчить экономическую ситуацию в ряде регионов Узбекистана. Вместе с
тем, как показывают Андижанские события, потенциал для мощного социаль-
ного взрыва в Узбекистане несопоставимо выше, нежели в Казахстане.
В-третьих, и Узбекистан и Казахстан стремятся выстроить идеологиче-
ские доктрины, подчеркивающие значимость указанных стран в региональной
и мировой системе координат.
В Узбекистане в качестве ключевой исторической фигуры, подчеркиваю-
щей избранность узбекского народа, его историческое значение, выбран Та-
мерлан, в честь которого в республике «было названо великое множество улиц,
районов и хозяйств»[24], воздвигнуты памятники на центральных площадях.
Изображение одного из таких памятников украшает лицевую сторону купюры
номиналом в 500 сум. Фигура Тамерлана призвана не только заполнить идеоло-
гический вакуум, возникший после краха СССР, но и указать узбекскому наро-
ду на ту великую роль, которую он играл в прошлом, с проекцией на настоящее
и будущее. Президент Каримов неоднократно предъявлял территориальные
претензии соседним государствам (в том числе Кыргызстану и Таджикиста-
ну) на том основании, что эти территории некогда входили в состав «Великого
Узбекского государства»[25]. Таким образом, история с позиции узбекского ру-
ководства служит инструментом, оправдывающим геополитические амбиции.
Руководство Казахстана удачно использовало идеологию «евразийства»
для сплочения тюркских и славянских этнических групп, составляющих ос-
нову казахстанского общества. Стремление заменить коммунистическую иде-
ологию евразийством проявилось, в частности, в переименовании ведущего
университета страны в Евразийский национальный университет имени Л. Н.
Гумилева[26]. Юридическое закрепление статуса русского языка позволило
Казахстану избежать межэтнических столкновений и выстроить политиче-
скую нацию, где представители разных этнических групп лояльны в отноше-
нии государственных институтов. Дальновидность казахстанской стратегии
очевидна на фоне украинского кризиса 2014 года, когда альтернативная страте-
гия, направленная на вытеснение на периферию русского языка из официаль-
ного делопроизводства в Украине, обострила межнациональные отношения и
усугубила раскол в обществе. Евразийская идеология также способствовала
позиционированию Казахстана в качестве центра притяжения между Востоком
и Западом. Данная концепция позволяет Казахстану не только избежать вну-
триполитических конфликтов, но и выстраивать добрососедские отношения
с соседними державами, выгодно используя свое геополитическое положение
(реализация проектов «Север – Юг» и «Шелковый путь» – яркое тому под-
тверждение).

18
Таким образом, Казахстан удачнее использует идейно-символическое насле-
дие, чем Узбекистан, где преобладает конфликтное позиционирование в регионе,
что обостряет и без того натянутые узбекско-таджикские и узбекско-кыргызские
отношения, изматывающие стороны в региональном противостоянии.
В-четвертых, претензии на региональное лидерство Ташкента и Астаны
подкрепляются наличием богатого энергетического ресурса.
По имеющимся данным, Узбекистан занимает 11-е место в мире по добыче
природного газа, ежегодная добыча которого составляет более 60 млрд. куб.
м [27]. При этом узбекское руководство нацелено на увеличение доли экспор-
та газа, которое планирует наращивать за счет внутренних потребителей[28].
Ключевым партнером Ташкента в газовой отрасли является Китай, с которым
Узбекистан связывает открытый в 2009 году газопровод. На китайском направ-
лении объемы перекачки газа наращиваются в разы. С Китаем также подписа-
ны совместные соглашения и о разработке ряда месторождений[29]. Эти про-
цессы, на наш взгляд, способны существенно увеличить доходы Узбекистана,
которые могут быть использованы для достижения в том числе и внешнеполи-
тических целей.
По запасам нефти Казахстан входит в число 15 ведущих стран мира и об-
ладает 3,3 проц. мировых запасов углеводородного сырья. Общие прогнозные
извлекаемые ресурсы углеводородного сырья в республике составляют 17
млрд. тонн, из них 8 млрд. приходится на казахстанский сектор Каспийского
моря[30]. В 1990-е годы к разработке крупнейших нефтегазовых месторожде-
ний Казахстана были привлечены западные компании. Так, в 1993 году стар-
товал проект по добыче углеводородов на месторождении Тенгиз с участием
американских компаний, а в 1996-м – проект по добыче углеводородов на ме-
сторождении Карачаганак с участием европейских компаний. Тенгиз и Карача-
ганак – крупнейшие действующие нефтегазовые месторождения Казахстана,
на которых добывается около 55 процентов казахстанской нефти и свыше 76
процентов газа[31].
Таким образом, и Казахстан и Узбекистан имеют богатые углеводородные
запасы на своей территории. Казахстан, имея более выгодное геоэкономиче-
ское положение, имеет больше возможностей для диверсификации энергети-
ческих поставок, несмотря на то что основные потребители энергоресурсов
расположены на востоке страны (КНР), а примерно 70 процентов запасов угле-
водородов сконцентрировано на западе страны[32]. Это затрудняет поставки
казахстанских энергоресурсов на развивающиеся азиатские рынки, но дает
возможность эксплуатировать российскую трубопроводную систему, ориенти-
рующуюся на сбыт продукции в Европу.
Узбекистан и Казахстан отличают разные модели экономического разви-
тия. Узбекистан, по мнению экспертов из Института азиатских исследований,
«это одна из немногих оставшихся в мире стран, где в основном сохраняется
прямое государственное регулирование экономикой. Эта страна не прошла че-
рез рыночные реформы в их классическом выражении. …Узбекистан не инте-

19
грирован в мировую экономическую систему, как подавляющее большинство
остальных стран мира. Он живет по своим правилам, которые представляют
причудливую смесь советской плановой экономики и стихийного рынка» [33].
Казахстан, в отличие от южного соседа, в большей степени интегриро-
ван в мировую экономику. «Многовекторная» политика Казахстана призвана
включить республику в глобальные процессы, вместе с тем выстраивая эконо-
мическое взаимодействие в разных направлениях, Казахстан сохраняет боль-
шую независимость от внешних игроков в отличие от Узбекистана. Стратегия
экономической открытости Казахстана сказывается на большей конкуренто-
способности казахстанской продукции в сравнении с узбекскими товарами. С
целью сохранения национального рынка за отечественными производителями
Узбекистан в декабре 2002 года закрыл государственную границу с Казахста-
ном. Причиной этому послужил «возросший интерес оптовых покупателей
Узбекистана к рынкам Казахстана. При этом на казахстанских рынках пред-
ставители бизнеса из соседней республики оставляли до 4 млн. долларов на-
личными ежедневно, что могло в значительной мере сказаться на экономике
Узбекистана» [34].
Как для Казахстана, так и Узбекистана в области внешнеэкономического
взаимодействия особая роль отводится Китаю. Пекин активно инвестирует в
энергетический и транспортный сектор Казахстана и Узбекистана. В анали-
тических докладах и СМИ, как правило, узбекистанско-китайское экономиче-
ское сотрудничество описывается в позитивном ключе. Тем не менее, несмотря
на инвестиционную привлекательность, китайский вектор внешнеэкономиче-
ского сотрудничества несет в себе ряд скрытых угроз, ключевой из которых
является вероятность утраты Ташкентом контроля над собственной экономи-
кой. Масштабы китайских инвестиций в Узбекистан дают основание писать о
своеобразной «китаезации» Узбекистана. СМИ пестрят сообщениями о кре-
дитах, предоставляемых китайскими компаниями Республике Узбекистан[35].
Товары и услуги китайских компаний прочно доминируют на узбекском рынке,
тесня местных производителей. Показательны в этом плане сообщения китай-
ских коллег, которые отмечают, что «посуда и в гостиницах, и в закусочных
– вся из Китая… На рынке телекоммуникационного оборудования значитель-
ное место занимает известная китайская компания «Хуавэй»[36]. Схожая кар-
тина прослеживается и в таких ключевых отраслях узбекской экономики, как
транспортная инфраструктура и энергетика. Еще в 2009 году в Узбекистане
зарегистрировались более 240 предприятий с китайским капиталом, и проекты
сотрудничества охватили области освоения нефте- и газовых ресурсов, стро-
ительства инфраструктур, в том числе железных дорог, телекоммуникаций,
сельскохозяйственных объектов[37]. Следует заметить, что китайские компа-
нии, действующие в Узбекистане, содействуют укреплению позиций своих
соотечественников в республике. Например, корпорация «Иян», присутствую-
щая на рынке Центральной Азии более пятнадцати лет, «помогла ряду китай-
ских фирм пробиться на узбекистанский рынок»[38]. В этой связи объяснимо

20
кратное увеличение товарооборота между странами. Например, с 2007 по 2012
год объемы товарооборота возросли почти в четыре раза – с 904 миллионов до
3,4 миллиарда долларов[39]. Немаловажной проблемой для густонаселенного
региона является несоблюдение китайскими компаниями при работе за рубе-
жом стандартов экологической безопасности. Например, на государственную
китайскую компанию CNPC уже были наложены штрафы за нарушение эко-
логических норм[40], несмотря на это, именно данная компания нацелена на
разработку нефтяных запасов Узбекистана, в частности эксплуатации Мингу-
блакского месторождения[41].
Вместе с тем руководство республики всячески содействует укреплению
китайского присутствия в Узбекистане, ставя тем самым себя в зависимое по-
ложение от Пекина. В условиях отсутствия должной диверсификации узбек-
ской экономики дальнейшее замедление темпов экономического роста Подне-
бесной может привести к резкому оттоку китайского капитала и грозит срывом
дальнейшей реализации комплекса совместных проектов.
В частности, не исключаем возможности задержки China Railway Tunnel
Group планового ввода в эксплуатацию в июле 2016 года тоннеля через пере-
вал Камчик – важного звена возводимой Ташкентом железнодорожной линии
Ангрен – Пан.
Экономические потери Узбекистана могут обострить и без того сложную
социальную обстановку в республике, чем могут воспользоваться религиоз-
ные фундаменталисты, не раз заявлявшие о своем присутствии не только в уз-
бекской провинции, но и в Ташкенте (вывешенные флаги террористической
организации «Исламское государство»[42] и теракты в узбекской столице в
2015 году[43] – яркое тому подтверждение). Вышеуказанные риски, на наш
взгляд, могли бы быть нивелированы посредством проведения более много-
векторной экономической политики (по модели стратегии соседнего Казахста-
на). В условиях отказа от стратегии жесткой конфронтации с Кыргызстаном и
Таджикистаном с перспективой нахождения компромиссных решений водной
проблемы и урегулирования приграничных споров Узбекистан мог бы по пра-
ву претендовать на увеличение своего веса не только на региональной, но и
мировой арене.
Казахстанско-китайские отношения выглядят более сбалансированно. Ки-
тайские инвестиции в Казахстане весьма значительны. На конец 2013 года
общий объем китайских инвестиций в Казахстан составил 22,6 млрд. долла-
ров[44]. Вместе с тем, Казахстан успешно справляется с влиянием Китая, яр-
ким подтверждением чего служит положение в нефтяном секторе республики.
В Казахстане на долю китайских компаний приходится около 20 процентов
нефтедобычи[45]. Казахстанские компании добывают немногим больше. Так,
крупнейшая казахстанская Национальная компания «КазМунайГаз» добывает
24 процента производимой в стране нефти[46]. Существенно присутствие на
казахстанском нефтяном рынке западных компаний. Например, в этой области
работают такие британские компании, как British Petroleum, British Gas, Shell

21
и другие. По сообщениям прессы, вместе они принесли в Казахстан 12 млрд.
долларов инвестиций[47].
Вместе с тем в Казахстане прослеживается схожая стратегия китайских
компаний, наблюдаемая нами выше на примере Узбекистана.
По мнению исследователей Стокгольмского международного института
исследований проблем мира, у китайских компаний, работающих в Централь-
ной Азии, плохая репутация. Их часто обвиняют в том, что «они предпочитают
брать на работу китайцев-ханьцев, а не местных жителей, усугубляя проблему
безработицы. Также им ставят в вину то, что они следуют китайскому, а не ка-
захстанскому трудовому кодексу и предлагают местным работникам более низ-
кие зарплаты, чем иммигрантам-ханьцам. Против прихода новых китайских
компаний в Казахстан возражают некоторые профсоюзы» [48].
Пекин поступательно лоббирует интересы национального бизнеса в Цен-
тральной Азии, подвигая истеблишмент Астаны и Ташкента предоставлять
китайскому деловому сообществу преференции зачастую в ущерб отечествен-
ному предпринимательскому сегменту.
В частности, для создания благоприятных условий реализации своих инфра-
структурных проектов в Казахстане Пекин лоббирует вопрос упрощения визо-
вого режима для китайских рабочих и таможенных процедур оформления[49].
Ключевых лидеров Центральной Азии отличает внешнеполитическое
позиционирование в регионе. Последовательная политика Казахстана на со-
трудничество с Россией в военно-политической области, заключающаяся в
использовании ее ресурсов в модернизации казахстанских вооруженных сил,
контрастирует с конфликтной стратегией Узбекистана. Ухудшение отношений
Узбекистана с США и Западной Европой вследствие жесткого подавления мя-
тежа в Андижане в мае 2005 года способствовало корректировке внешней по-
литики Ташкента. Критика узбекского президента за нарушение прав человека
привела к закрытию американской военной базы на территории Узбекистана
в Карши-Ханабаде в ноябре 2005 года, а также способствовала интенсифика-
ции российско-узбекских отношений. Восстановление членства Узбекистана
в ОДКБ в августе 2006 года было призвано обезопасить Ташкент от нападок
со стороны Запада. Снятие санкций с Узбекистана и нормализация отношений
со странами Запада, по мнению президента Каримова, делали бессмысленным
нахождение Узбекистана в патронируемых Москвой военно-политических и
экономических организациях. Выход из этих организаций был делом време-
ни, поскольку он «развязывал руки» узбекскому лидеру и позволял проводить
более жесткую внешнюю политику в отношении сопредельных Кыргызстана
и Таджикистана. Периодические вооруженные столкновения Узбекистана на
границе с Таджикистаном и Кыргызстаном подрывают стабильность в регионе
и усугубляют нерешенные проблемы, в том числе касающиеся сбалансирован-
ного использования водных ресурсов.
Казахстан, в отличие от Узбекистана, решил все территориальные пробле-
мы посредством демаркации границы с Россией и Китаем. Отсутствие терри-

22
ториальных споров, вооруженных инцидентов на границе и доверительные
отношения с соседями выгодно отличают Казахстан от Узбекистана. Между-
народный авторитет Астаны поднимают также инициативы в области создания
глобального антиядерного движения[50], попытки посредничества в конфлик-
те между Россией и Украиной[51], периодическое использование казахстан-
ской столицы в качестве площадки для встреч (например, в 2016 году в Астане
запланировано проведение каспийского саммита).
Важным потенциалом в современном мире является геостратегическое по-
ложение государства. Ключевые игроки Центральной Азии активно подключа-
ются к международным транспортным проектам, координируя свою деятель-
ность с соседями, и прежде всего с Китаем в области использования своих
территорий в качестве транзитного моста, соединяющего развивающиеся рын-
ки Азии и Европу, а также район Персидского залива с транспортной инфра-
структурой России.
Казахстан в силу географического положения обладает большим потен-
циалом в области использования своей территории в качестве «моста» между
Западом и Востоком, Севером и Югом. В отличие от Казахстана Узбекистан
замкнут в Центральной Азии (нет выхода к Каспию, не граничит с КНР и РФ),
соседи Ташкента обладают меньшими экономическими ресурсами и высоким
потенциалом нестабильности. Гражданская война в Афганистане требует при-
стального внимания Ташкента к обстановке на совместной границе с целью
недопущения переноса нестабильности на территорию Узбекистана. Перио-
дические революционные потрясения в Кыргызстане и антиузбекские настро-
ения также не способствуют реализации совместных проектов. Политическая
нестабильность в Таджикистане (попытка военного переворота осенью 2015
года, перманентные вылазки исламистов в совокупности с гонениями на уме-
ренных представителей ПИВТ), обостряющиеся на фоне социальных проблем
(снижение денежных переводов в республику ввиду девальвации рубля и тен-
ге), являются плохим фоном для налаживания продуктивного двустороннего
сотрудничества. Совокупность объективных факторов подкрепляется негатив-
ным трендом, имеющим субъективное основание, коренящееся во взаимном
недоверии И. Каримова и Э. Рахмона, что не позволяет в позитивном ключе
решать совместные проблемы (например, проблему распределения водных ре-
сурсов). Ташкент использует свое географическое положение прежде всего для
давления на соседние страны. Например, по мнению экспертов, Узбекистан за-
держивает железнодорожные составы с грузами, предназначенными для Тад-
жикистана. В результате фактической экономической блокады Таджикистана
со стороны Узбекистана товарооборот между двумя старании упал с 300 млн.
долларов в 2007 году до 2,1 млн. в 2014-м. И это при том, что потенциальный
товарооборот между республиками составляет 500 млн. долл.[52].
Казахстан, наоборот, стремится извлечь выгоды из своего удачного гео-
стратегического положения. В последние годы Астана активизировала сотруд-
ничество с Китаем в области развития инфраструктуры. Совместные проекты

23
возрождения Шелкового пути через территорию Казахстана и открытие Транс-
каспийской железной дороги несут в себе потенциальные прибыли и риски.
В научной и публицистической литературе, как правило, авторы справедливо
сосредоточиваются на преимуществах данных проектов, отмечая приток ки-
тайских инвестиций, обновление транспортной инфраструктуры, создание но-
вых рабочих мест и увеличение доходов от транзита грузов. Не подвергая со-
мнению данные выводы, отмечу лишь некоторые риски реализации подобных
проектов, на которые, как правило, обращают куда меньшее внимание.
Экономические, демографические и иные потенциалы Китая несопостави-
мы с казахстанскими или узбекскими. В этих условиях закономерным образом
прогнозируемо наращивание проникновения Китая в Центральную Азию пу-
тем лоббирования на политическом уровне интересов национального бизнеса
в ущерб местным производителям.
Демографическая перенасыщенность Китая контрастирует на фоне пу-
стынных пространств казахских степей. Периодические «выплески» китай-
ского населения во вне КНР, как правило, являются следствием экономической
экспансии китайского капитала. В этих условиях в долгосрочной перспективе
Казахстан может быть поглощен пробуждающимся «восточным драконом».
Данные риски требуют продуманных внешнеполитических и внешнеэкономи-
ческих шагов, целью которых должно стать балансирование Астаны между се-
верным медведем и восточным драконом. Китай стремится использовать при-
родные ресурсы Центральной Азии для поддержания собственной экономики.
При условии тесной экономической кооперации лидеров стран Центральной
Азии с КНР Казахстан и Узбекистан занимают определенную нишу поставщи-
ков сырья с перспективой дальнейшей деиндустриализации.
Выход Казахстана к Ирану посредством Транскаспийской железной до-
роги позволяет Астане включиться в конкуренцию на иранском рынке и ис-
пользовать свое транзитное положение в контексте роста российско-иранского
сотрудничества и периодических заявлений о возможном подключении Теге-
рана к ЗСТ с ЕАЭС. По определенным показателям (например, Иран является
одним из крупных потребителей казахстанского зерна) Казахстан в состоянии
нарастить экспортные мощности. Вместе с тем, схожая структура иранской и
казахстанской экономики (основная составляющая экспорта – углеводороды)
создает пределы казахстанского влияния на иранский рынок. Тем не менее еще
не испытавший должной конкуренции иранский рынок может позволить при
определенной политической поддержке добиться некоторых преференций для
казахстанского капитала, в особенности с учетом географической близости и
наличия транспортных коридоров. Девальвация тенге может стать дополни-
тельным бонусом для казахстанских производителей. Казахстанское присут-
ствие на китайском рынке более затруднительно по причине острой конкурен-
ции и низких издержек китайских предпринимателей.
Таким образом, указанные потенциалы двух стран можно охарактеризовать
следующим образом. Во-первых, Казахстан и Узбекистан имеют сопостави-

kazahstan_v_globalnyh_processah_1_2016

kazahstan_v_globalnyh_processah_1_2016

Recommandé

Recommandé

Contenu connexe

Tendances

Tendances (20)

En vedette

En vedette (9)

Similaire à kazahstan_v_globalnyh_processah_1_2016

Similaire à kazahstan_v_globalnyh_processah_1_2016 (20)

kazahstan_v_globalnyh_processah_1_2016